3 июня – День Ангела протоиерея Михаила Союзова

3 июня – День Ангела настоятеля Князь-Владимирского собора в 1919 – 1922 годах протоиерея Михаила Феодоровича Союзова (1869 – 19.10.1922), приговоренного в ходе Петроградского процесса 1922 года к 3 годам строгой изоляции и скончавшегося в заключении.

Ныне рассматривается вопрос о возможности канонизации протоиерея Михаила Союзова. Ведется изучение архивных источников и следственного дела. К настоящему моменту установлены следующие сведения:

Протоиерей Михаил Союзов родился в 1869 году в пос. Жерновицы Покровской вол. Устюженского у. Новгородской губ. в семье священника Жерновской церкви Феодора Союзова. Последним местом служения отца Феодора стала церковь села Озерова Тихвинского уезда Новгородской губернии.

Следуя семейной традиции, Михаил Союзов избрал путь служения Церкви Христовой. В 1889 году он окончил Новгородскую Духовную семинарию первым по 1-му разряду и в том же году поступил в Санкт-Петербургскую Духовную Академию. Сохранившиеся документы, относящиеся к периоду обучения отца Михаила в СПбДА, свидетельствуют о его усердии, хорошей и отличной успеваемости, неизменно отличном поведении. 4 июня 1893 г. он окончил Санкт-Петербургскую Духовную Академию со степенью кандидата богословия, написав работу на тему «История монастырской проповеди на Руси в XV и XVI веках».

После окончания Духовной Академии по ходатайству св. прав. отца Иоанна Кронштадтского Михаил Союзов был принят на должность псаломщика Андреевского собора Кронштадта. Вступил в брак с выпускницей Кронштадтского женского училища Антониной Николаевной и 10 октября 1893 г. Высокопреосвященнейшим Митрополитом Палладием был рукоположен во диакона. Свой путь служения Церкви Христовой отец Михаил начал при святом праведном Иоанне Кронштадтском, являвшемся в то время ключарем Андреевского собора.

По свидетельству архивных источников, в сане диакона по воскресным и праздничным дням отец Михаил говорил проповеди в Андреевском соборе Кронштадта, отличался поведением «весьма хорошим».

По ходатайству Главного начальника военно-учебных заведений Генерала от инфантерии Малютина, в 1895 году он был определен настоятелем церкви Св. Александра Невского во 2-м Кадетском корпусе (ныне – Военно-Космическая Академия им. А. Ф. Можайского) и законоучителем корпуса. 28 апреля 1895 г. Преосвященным Епископом Никандром, Ректором Петроградской Духовной Академии, в академической церкви рукоположен во священника. С 4 сентября 1910 г. по 30 июня 1918 г. состоял безвозмездно казначеем Попечительства о прислуге 2-го Кадетского Корпуса.

Храм св. блгв. князя Александра Невского во 2-м Кадетском корпусе

14 мая 1896 года был пожалован медалью в память в Бозе почившего Императора Александра III и серебряным наперсным крестом.

27 ноября 1897 года за усердную и полезную пастырскую и законоучительскую службу Высокопреосвященным Митрополитом Палладием награжден набедренником.

25 марта 1901 года за примерно усердную и полезную службу Высокопреосвященным Митрополитом Антонием награжден скуфьею.

6 мая 1904 года определением Святейшего Синода ко дню рождения Его Императорского Величества награжден камилавкою.

6 мая 1906 года определением Святейшего Синода от 12 апреля 1906 года ко Дню рождения его Императорского Величества награжден золотым наперсным крестом.

Следуя православной традиции сохранения исторической памяти, к 200-летнему юбилею 2-го Кадетского Корпуса протоиерей Михаил Союзов написал «Историческую записку о церкви 2-го Кадетского корпуса», изданную в 1911 году. В своем труде отец Михаил подробно описывает приходящийся на годы его настоятельства 100-летний юбилей Александровской церкви, отмечавшийся в 1904 году. К знаменательной дате храм был отремонтирован, было проведено электричество, на хорах установлен электрический вентилятор. На стенах храма находились 26 черных досок с надписями золотыми буквами о геройских подвигах и геройской смерти на полях брани бывших кадет корпуса. Столетний юбилей храма был торжественно отпразднован 26 ноября 1904 года. Литургия в этот день была совершена Преосвященным Сергием (Страгородским), Епископом Ямбургским, Ректором Санкт-Петербургской Духовной Академии, при участии святого праведного отца Иоанна Кронштадтского. За богослужением присутствовал Великий князь Константин Константинович.

С 1902 по 1907 годы отец Михаил являлся законоучителем частного реального училища А. С. Черняева, с 1907 по 1913 — законоучителем частной женской гимназии А. И. Болсуновой.

10 мая 1909 он был возведен в сан протоиерея. 6 мая 1913 г. награжден орденом Св. Анны 3-й ст., 6 мая 1915 – орденом Св. Анны 2-й степени. 15 октября 1916 г. представлен к награждению орденом Св. князя Владимира 4-й ст. «за усиленные труды по производству экзаменов малолетним, определяемым в кадетские корпуса по обстоятельствам военного времени, вне экзаменационного периода; по преподаванию Закона Божия воспитанникам приюта, открытого при корпусе для детей раненых и убитых в настоящую войну офицеров, за труды по организации и устройству открытого при корпусе лазарета для раненых воинов и за усиленные труды по исполнению треб (молебнов и всенощных) в открытом при корпусе лазарете для раненых воинов, безвозмездное служение панихид и отпеваний по убитым на войне офицерам – бывшим питомцам корпуса».

Революционные события 1917 года прервали служение отца Михаила в Александро-Невской церкви. Кадетский корпус был закрыт, и 29 июня 1918 года отец Михаил был вынужден обратиться с прошением на имя Высокопреосвященнейшего Вениамина, Митрополита Петроградского и Гдовского, о назначении его на освободившуюся священническую вакансию во Введенской церкви на Петроградской стороне.

В своем прошении на имя Высокопреосвященного Митрополита Вениамина отец Михаил пишет: «При церкви бывшего 2-го Кадетского корпуса для причта создались такие условия, при которых существовать невозможно. За март и апрель месяцы родители воспитанников еще вознаградили меня и диакона за уроки Закона Божия, но с мая месяца они больше не вознаграждают нас. Церковь так скудна богомольцами, деньгами и доходами, что на одни церковные средства существовать немыслимо. Ко всему прочему, комиссарами бывшего Корпуса отдан приказ, чтобы я и диакон очистили казенные квартиры, так как мы, по их мнению, не имеем на них права… Трудность моего положения усиливается еще тем, что я вынужден, еще поддерживать семью покойного, утонувшего в 1912 году своего зятя, священника Петровского погоста, Лужского уезда Никиты Морева, опекуном коей я состою».

30 июня 1918 г. протоиерей Михаил был переведен на должность священника Введенской церкви.

3/16 ноября 1918 года Указом Выскопроеосвященного Митрополита Вениамина назначен исполняющим обязанности благочинного 8-го Петроградского округа.

С 6/19 июля 1919 был назначен настоятелем Князь-Владимирского собора. 9/22 февраля 1920 г. Общим благочинническим собранием духовенства и представителей от мирян единогласно избран благочинным 8-го (впоследствии 9-го) Петроградского округа.

Князь-Владимирский собор. 1920-е г.г.

Многочисленные источники свидетельствуют об усердном служении протоиерея Михаила, почитании его прихожанами и одобрении священнначалием. К примеру, известно, что 4 октября 1920 года, по случаю 25-летия иерейской хиротонии «почтен был 9-м Петроградским округом и Князь-Владимирским приходом – торжественным молебствием и подниманием св. икон и многих адресов с участием Его Высокопреосвященства».

На Поместном Соборе 1917 – 1918 годов было установлено совершать во 2-е воскресенье после Троицы празднование Всем Святым, в земле Российской просиявшим. По благословению священномученика Вениамина Митрополита Петроградского при отце Михаиле в декабре 1920 г. в Князь-Владимирском соборе был впервые освящен придел во имя Всех Русских святых. Активно функционировал приходский совет собора. По его ходатайству от 29 июля 1921 г. настоятель протоиерей Михаил Союзов был награжден митрой.

ХХ век в России стал эпохой испытания для верных служителей Христовых. Впервые протоиерей Михаил был арестован 13 сентября 1918 года по ордеру из Чрезвычайной Следственной Комиссии без предъявления обвинений и 14 сентября посажен в Трубецкой бастион, где содержался до 13 октября. Обвинения ему так и не предъявили.

1922 год был ознаменован голодом в Поволжье и начавшейся повсеместно кампанией по изъятию церковных ценностей. В проповедях отец Михаил призывал прихожан к любви, миру, кротости, незлобию, к тому, чтобы пожалеть голодающих братий. С такими же призывами обращались и другие представители духовенства Петрограда. Однако представители власти, желавшие расправиться с традиционным духовенством, инициировали начало весной 1922 года Петроградского процесса, ставшего знаковым событием в истории Русской Церкви. В Петрограде по этому делу были подвергнуты аресту 86 человек, священнослужителей и мирян, во главе со сщмч. Вениамином, Митрополитом Петроградским.

19 марта 1922 года Владимир Ленин призвал в своём письме членам Политбюро большевистской партии «дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий.»

30 мая 1922 года по обвинению в агитации против изъятия церковных ценностей был арестован настоятель Князь-Владимирского собора протоиерей Михаил Союзов.

Судебное заседание по делу Митрополита Петроградского Вениамина (Казанского) 5 июля 1922 г. в помещении бывшего Дворянского собрания

Судебный процесс продолжался с 10 июня по 5 июля 1922 года, однако исход его был предопределен заранее. В Петроградский губотдел ГПУ пришла телеграмма из Москвы: «Митрополита Вениамина арестовать и привлечь к суду. Подобрать на него обвинительный материал. Арестовать его ближайших помощников – реакционеров и сотрудников канцелярии, произведя в последней тщательный обыск. Вениамин Высшим Церковным Управлением отрешается от сана и должности. О результатах операции немедленно сообщите. 1 июня 1922 года. Начсоперупр ГПУ Менжинский».

В соответствии с Декретом Советского правительства от 23 февраля 1922 года, следуя распоряжениям Выокопреосвященного Митрополита Вениамина, настоятелем и членами Приходского Совета Князь-Владимирского собора было принято решение о мирной выдаче ценностей Комиссии по изъятию. Все церковное имущество к тому времени было национализировано Советской властью, члены прихода являлись лишь пользователями церковных ценностей. В такой ситуации оказать законное противодействие изъятию становилось невозможным, и речь могла идти лишь о том, чтобы, как говорилось в Декрете, « не оскорбить чувства верующих». Болезненный процесс изъятия церковных ценностей был ознаменован многочисленными выступлениями прихожан храмов, протестовавших против изъятия. Эти выступления стали поводом для проведения массовых арестов среди духовенства и верующих мирян Петрограда.

Протоиерея Михаила обвиняли в оказании противодействия изъятию ценностей в Князь-Владимирском соборе и распространении посланий сщмч. Митрополита Вениамина, что, по мнению обвинителей, стало причиной массовых беспорядков. 20 мая 1922 года он был арестован. Местом заключения стал 3-й Исправдом на Нижегородской ул. (ныне – ул. Академика Лебедева, 32).

На допросе 20 мая 1922 года отец Михаил показал:

«О первых двух письмах Владыки Митрополита Вениамина в губ. Помгол по вопросу об изъятии церковных ценностей я узнал в собраниях духовенства и представителей от мирян … Сообщение писем было осведомительно-информационного характера. Официального распоряжения о распространении этих писем среди верующего народа Владыка Митрополит не отдавал. .. Об этих письмах Митрополита я поставил в известность настоятелей церквей вверенного мне, как благочинному, 9 Петрогр. округа в целях ознакомления их с мнением Владыки Митрополита по данному вопросу… То и другое письмо мною было прочитано без всяких дополнений или пояснений небольшим группам верующих, оставшихся в Соборе после богослужения, не в целях, конечно, агитации, а для ознакомления их с мнением Владыки Митрополита по данному вопросу; причем письма были выслушаны спокойно, без каких либо волнений или замечаний; точно не помню, когда я читал эти письма прихожанам.

Когда стало известно третье письмо Владыки Митрополита к верующим (на Страстной неделе), и одновременно известное постановление Помгола об изъятии ценностей, я в великую Пятницу, после выноса плащаницы, обратился к многочисленным богомольцам с кратким словом, в котором призывал их к любви, миру, кротости, незлобию, сказал им что мы сейчас больше всего должны пожалеть голодающих братий наших, что декрет об изъятии ценностей скоро будет приводиться в исполнение, что мы ради спасения погибающих должны жертвовать церковные ценности, что Владыка Митрополит обратился к верующим со словом, в котором он просит их предаться совершенно в волю Божию, пребывать в спокойствии и кротости, идти на встречу везде; воздерживаться от всяких скоплений в домах и около храмов при изъятии ценностей и не допускать никаких беспорядков, вести себя, как прилично христианам. При этом напомнил верующим слова Спасителя, сказанные ап. Петру, взявшемуся за меч в защиту Христа, которыми Христос навсегда заградил всякое насилие со стороны кротких своих последователей над кем бы то ни было. В заключение я убедительно просил прихожан жертвовать свои ценности для выкупа собранных ценностей, сказав им, что чем больше они пожертвуют своих ценностей, тем больше будет выкуплено собранных ценностей. Слово мое было выслушано с совершенным вниманием и спокойствием, и прихожане тотчас стали жертвовать свои ценности».

Судебные заседания начались 10 июня 1922 года. Митрополит Григорий (Чуков) в дневнике описывает обстановку, в которой проходил судебный процесс:

«29 мая/11 июня 1922 г. Воскресенье. Около 10 часов утра.

Официально суд назначен был в 3 часа дня; начался еще позднее, а между тем нас направили из тюрьмы (пешком, под конвоем) в 10 часов утра. Погода прекрасная, шли тихо (из-за сердечной болезни о. Союзова). По пути иные незнакомые кланялись, иные крестились, иные грустно качали головой, иные даже плакали. На площади перед зданием бывшего Дворянского собрания уже собралась порядочная толпа, встретившая нас цветами, подарками (мне передали цветы и булку). Шум, плач.

Всего 87 человек обвиняемых, 15 человек защиты, 4 обвинителя (Крастин, Красиков, Лещенко и Драницын).»

В ходе допроса на суде 17 июня 1922 года отец Михаил сообщил, что прямого указания Митрополита на рассылку его обращения в Помгол не было. На вопрос обвинения о причинах рассылки им послания настоятелям благочиния он пояснил:

«– Вы говорите, что Вы человек старой школы и всякое слово Митрополита Вы принимали как распоряжение Митрополита, не приняли ли Вы и тут также, не подумали ли Вы даже, что распоряжения Митрополита как почетного председателя Вам и дожидаться не нужно, а нужно просто приниматься за дело и распространять.

– Нет, если хотите, я объясню, почему я распространял эти письма духовенству. Я посредник между духовенством и митрополитом и смотрел как на обязанность информировать духовенство об особо выдающихся событиях церковной жизни, а это событие, как приглашение Владыки в Смольный, было конечно особо исключительное событие, всякий в Петрограде знал об этом, все были заинтересованы. Накануне этого заседания я служил в Исаакиевском соборе, там было много духовенства, они знали, что Владыка будет в Смольном и они просили меня информировать их и таким образом я должен был сделать это и поставить их в известность, и если бы я этого не сделал, то духовенство могло быть недовольно, когда о таком исключительном явлении церковной жизни я их не оповестил, они поставили бы мне это в упрек…

я повторяю и решительно утверждаю, что никакого официального и словесного распоряжения от Владыки не было».

Сообщая о волнениях прихожан при изъятии ценностей, протоиерей Михаил показал:

«Дети устроили беспорядок. Во время изъятия ценностей они стали хватать священные сосуды и другие священные предметы и уносить их. Мне, церковному старосте и др. членам совета пришлось вступить с ними в борьбу и отнимать. Во время этой борьбы я сам пострадал».

Во время изъятия ценностей у Князь-Владмирского собора собралась толпа. 8 человек были задержаны, однако в ходе допросов ни один из задержанных какую-либо причастность к делу об изъятии ценностей не признал. Так, задержанный студент Политехнического института Базилевский Сергей Александрович показал, что отправился на поиски своей тетки и был арестован, задержанный Малинин Николай Петрович, 15 лет, показал, что пришел к Князь-Владимирскому собору для того, чтобы играть в лапту с товарищами и был арестован (впоследствии отпущен); Прокофьев Иван Григорьевич, 37 лет, показал, что был арестован, когда проходил мимо собора св. Владимира, буфетчица Низовцева Елизавета Онисимовна показала, что была арестована, пытаясь попасть в собор к вечерне.

Обстановку, сложившуюся рядом с Князь-Владимирским собором во время изъятия ценностей, описал в своих показаниях член Приходского Совета Князь-Владимирского собора и член Правления Общества православных приходов юрист Геннадий Федорович Чиркин.

В своих показаниях на допросе 24 мая 1922 года Г. Ф. Чиркин сообщил:

«Как член приходского совета Князь-Владимирского собора что на Петроградской стороне я должен был участвовать в комиссии при изъятии ценностей в среду на Пасхальной неделе с 11 ч. утра. Будучи занят следственными делами, явился в собор только к 4 часам. В это время я застал у собора и в соборе группу женщин и детей, которые мешали комиссии в ее работе. Словом я пытался просить оставить женщин и детей собор. Этим я включил толпу в заблуждение, что я член комиссии, изымающей ценности, тем более что я был с портфелем. Когда я вышел из собора, был окружен толпой с угрозами, кидали в меня снег. Толпа готовилась вскрыть портфель…, в котором кроме книг ничего не было, толпа заставила меня предъявить доказательства, что я не еврей. И только заступничество регента собора Григорьева и защита мальчика Штейндта, товарища сына моего, успокоило толпу, и я был отпущен».

В ходе допроса на суде 27 июня 1922 года Г. Ф. Чиркин рассказал:

«Когда я подходил к собору, толпа мальчиков бежала за двумя молодыми людьми и смеялась над ними, толпа собиралась в кучки, появилась потом толпа женщин, детей, которая бросалась к соборному настоятелю, у соборного старосты кто-то оторвал прядь волос, и когда я подходил к собору, толпа была уже порядочная, в соборе была кучка людей, человек около 200, которая выражала недовольство по отношению к настоятелю, что он отдает эти ценности. Настоятель был удручен всем случившимся… лица, которые присутствовали там, .. говорили, что он получил толчки за то, что сам принимает участие в передаче сосудов».

В Акте Комиссии по изъятию ценностей в Князь-Владимирском соборе было отмечено, что настоятель прот. Михаил Союзов оказывал Комиссии содействие.

Однако, несмотря на оказанное Комиссии содействие, отца Михаила обвинили в организации массовых беспорядков при изъятии церковных ценностей.

В своих дневниковых записях от 17 июня 1922 года протоиерей Николай Чуков, запишет:

«Сегодня допрашивали Парийского, Союзова, Кедринского. Все трое ответили хорошо. Дело выясняется, и если бы велось объективно, то и думать было бы не о чем. Но… в этом “но” – все дело».

Протоиерей Михаил дал убедительные ответы на все предъявляемые ему обвинения. Вину не признал, однако, пытаясь отвести обвинение от митрополита Вениамина, подтвердил, что по собственной воле разослал письмо по приходам вверенного ему благочиния.

В своей речи на суде защитник Гурович предупреждает обвинителей:

«Церкви предстоит одно из двух: путь мученичества или путь подчинения. Выбирайте… Граждане судьи, не ведите Церковь по второму пути, это большая политическая ошибка, не творите мучеников» (Аплодисменты). (Т. 13 л. 156).

Однако этот призыв не был услышан.

Отцу Михаилу предъявили обвинение в том, что он «заведомо зная, что послания митрополита по своему содержанию призывают к противодействию исполнения декрета советской власти, распространял таковые среди своих приходов и верующих, результатом чего явились массовые волнения, т.е. в преступлениях, предусмотренных ст.ст. 119 и 69 Угол. Код.».

5 июля 1922 года протоиерей Михаил Союзов был приговорен к 3 годам тюремного заключения строгой изоляции.

6 июля 1922 г., уже после вынесения приговора, протоиерей Николай Чуков напишет в дневнике:

«Беседовали об этом кошмарном деле, о всей искусственной его вздутости, о полной невинности, о бесполезности всей процедуры суда: ведь в обвинительном приговоре упомянуто все, что опровергнуто показаниями… Словом, полное невнимание ко всему, выявленному в пользу подсудимых и, наоборот, внесение в приговор того, что не в их пользу».

На осужденных были возложены судебные издержки. В соответствии с решением суда протоиерей Михаил Союзов должен был выплатить 200 000 000 рублей. Имущество его было описано. В акте, составленном при описи, значилось: «Никакого ценного имущества в квартире, кроме кровати, библиотеки, письменного стола, этажерки, двух столов, шести стульев и пр. мелочи нет».

19 октября того же года протоиерей Михаил Союзов скончался в тюремной больнице.

Память протоиерея Михаила Союзова почитается и нашими современниками. Недалеко от часовни св. блж Ксении на Смоленском кладбище была найдена могила протоиерея Михаила. Усердием клира и прихожан храма Смоленской иконы Божией Матери могила была приведена в порядок, установлен крест и памятная табличка. Ныне здесь совершаются заупокойные богослужения.

Рубрики: Новости ← Состоялся круглый стол, посвященный 100-летию Петроградского процесса 1922 года Время собирать камни… →

Обсуждение закрыто.